1.2 Спасибо вам! Мать, позаботься обо всем!

 

     

МАТЬ МИРА

И Бог Сотрет Все Слезы С Их Глаз

Мемуары Хак Джа Хан Мун

 Спасибо вам! Мать, позаботься обо всем!

Луна, луна, яркая луна, луна

С которой раньше играл Ли Тэ Ак,

Далеко на той луне,

Есть коричное дерево.

Я рубил нефритовым топором,

И топором золотым подрезал,

Построить небольшой коттедж

где я хожу с мамой и отцом.

Я хочу жить с ними вечно;

Я хочу жить с ними вечно.

Эта традиционная корейская песня, наполненная грустью, также будоражит и поднимает настроение. Желание жить вечно с отцом и матерью передает в сердце сыновнее почтение. Мы - сироты, далекие от Небесного Родителя, которого мы потеряли, и мы должны найти своих Истинных Родителей и нашу исконную родину. Ничто не ведет к большему счастью, чем возможность посещать любимых родителей, о которых мы мечтаем, будь то дворец или небольшая хижина.

Все и все любят солнце. Только с солнцем может процветать жизнь. Луна же дает кое-что еще. Солнце символизирует великолепие, луна -  спокойствие. Когда люди находятся далеко от дома, они склонны думать о своем родном городе и тоскуют по своим родителям, глядя на луну, а не на солнце. У меня остались приятные воспоминания о том, как мы с мужем смотрели на луну. Мы смотрели его со многими участниками во время корейского фестиваля Chuseokharvest и в первое полнолуние нового года. Тем не менее такие моменты были редкостью. Мы с мужем не могли погрузиться в такое спокойствие.

«После того, как эта работа будет сделана…», - всегда говорил мой муж, и я тоже: «После того, как эта работа будет закончена и у нас появится немного свободного времени, мы сможем сделать перерыв». Казалось бы, за годы нашего служения были короткие моменты, чтобы расслабиться после выполнения неотложной задачи. Но для нас свободное время так и не появилось. Вдохновленная мыслью о моей бабушке Джо, кричащей «Мансей!» ради независимости и спасения нашей нации, я горела юношеской страстью к спасению человечества и построению мирного мира.

Я всегда высоко держала знамя мира, унаследовав благородный дух ненасилия и самоопределения Движения за независимость Первого марта. Поскольку я жила с этим чувством безотлагательности, я обнаружила, что совершаю то, что никогда не могла вообразить возможным. На протяжении всей своей жизни я делала все возможное, чтобы выполнить все задачи, которые стояли передо мной. Я стремилась посвятить себя жизни ради других одним сердцем и единой волей. Я никогда не давала своему телу необходимого отдыха. Часто я пренебрегала едой или сном.

Мой муж, преподобный доктор Сон Мён Мун, которого часто называют Отцом Муном, был таким же. Он родился с сильным телосложением, и если бы он лучше заботился о своем здоровье, у него было бы больше времени на работу для лучшего мира. Но он тоже с непоколебимой преданностью следовал воле Бога, и это подорвало его здоровье, в конечном итоге до точки не возврата. За четыре или пять лет до своего вознесения в 2012 году он находился в постоянном движении, проживая каждый день, как если бы он длился тысячу лет. Его работа была напряженной как физически, так и духовно. Например, он часто проводил целые ночи в маленькой рыбацкой лодке в неспокойном море. Он сделал это ради других, подавая пример членам нашей Океанской Церкви, а также руководителям, которые его сопровождали. Он хотел помочь им развить терпение и дух, чтобы преодолевать трудности.

Отец Мун постоянно путешествовал между континентами, обычно между востоком и западом, что гораздо дороже, чем путешествие между севером и югом. Учитывая его возраст, ему следовало ограничить такие поездки раз в два-три года, но он не стал бы это рассматривать. За год до своей кончины в возрасте 92 лет он путешествовал между Кореей и Америкой, по крайней мере, восемь раз. Это было полное самопожертвование, принесенное исключительно ради Бога и человечества.

Ежедневный распорядок отца Муна был изнурительным. Каждое утро он вставал в 3 часа ночи, делал зарядку, молился и изучал. В 5 часов утра он провел хундохэ, что означает «собираться, чтобы читать и учиться» с последователями. Это было время священного писания до 10 часов без завтрака и обеда. Как только он заканчивал сеанс, он быстро перекусывал и уходил, чтобы посетить проект движения. В последние годы, находясь в Корее, он отправился на вертолете на остров Геомун или Йосу, где мы создавали рыболовные, развлекательные и образовательные учреждения.

К семидесяти годам Отец Мун мог справиться с этим физически, но в последнее десятилетие это измучило бы его, и он в конечном итоге заболел бы или того хуже. Конечно, он проигнорирует симптомы. А потом, летом 2012 года, он сильно простудился в груди, что было особенно тревожным. Мы должны были немедленно отправиться в больницу, но он все откладывал, снова и снова повторяя: «Мы можем пойти, когда это будет сделано».

В конце концов, решение не подлежало обсуждению; ему пришлось пойти в больницу. Его тело было в очень хрупком состоянии. Он был госпитализирован в течение короткого промежутка времени, но как только его медицинские осмотры были закончены, он упорно настаивал на том, чтобы выписаться. Мы пытались уговорить его остаться подольше, но он не слушал.

«У меня еще много работы; Я не могу просто сидеть здесь, в больнице!» - сказал он, ругая людей, которые советовали ему остаться. Не было иного выбора, кроме как выписать его. Это было 12 августа 2012 года. Мы приехали домой, и внезапно он сказал: «Я хочу позавтракать, сидя напротив тебя, Омма». Участники, которые слышали это, не были уверены, что они правильно его расслышали, потому что я всегда сидела рядом с мужем во время еды, а не лицом к нему. А потом, когда еда была подана, мой муж, казалось, не интересовался едой. Он просто смотрел на меня, как будто пытался запечатлеть мое лицо в своем сердце. Я улыбнулась ему и положила ему в руку ложку и что-то из гарниров ему на тарелку. «Эти овощи восхитительны, так что не торопитесь, - сказала я.

На следующий день солнце было необычно сильным даже для середины лета. В знойную жару Отец Мун совершил поездку по некоторым частям нашего комплекса Чхонвон на берегу озера Чхонпхён в сопровождении кислородного баллона, большего, чем он сам. По возвращении в наш дом, Чхон Чон Гунг, он попросил меня принести диктофон. С диктофоном в руке он на 10 минут погрузился в глубокие размышления, а затем постепенно начал записывать свои мысли.

Он заявил, что когда мы превзойдем историю грехопадения и вернемся в изначальный Эдемский сад, следуя только за Богом, мы сможем двигаться в направлении Царства Небесного. Он также провозгласил, что мы можем восстанавливать народы, выполняя миссию руководства нашими племенами. Это был монолог и молитва, охватывающая начало и конец, альфу и омегу. «Все сделано! Я все предлагаю Небесам », - сказал он в заключение. «Все доведено до завершения, завершения. И заключение.

Оказалось, что это последняя молитва Истинного Отца. Этим он завершил свою жизнь. С трудом дыша на мгновение, он крепко сжал мою руку. «Мама, спасибо! Мама, пожалуйста, обо всем позаботься. Мне очень жаль, и я искренне благодарен, - сказал он, изо всех сил пытаясь выговорить слова. Снова и снова он повторял одни и те же слова. Я держала его за руку все крепче и теплыми словами и любящими глазами, сдерживая слезы, заверила его, что все будет хорошо. «Ни о чем не беспокойся».

3 сентября 2012 года мой муж, преподобный доктор Сон Мён Мун, вознесся в объятия Бога. По корейским подсчетам, ему было 93 года, и он был похоронен в Бонхянвон, что означает сад в первоначальном родном городе, рядом с прудом на горе Чонсон. Я часто погружался в глубокие размышления, глядя на луну, поднимающуюся над горой Чонсон. «Я срубил его нефритовым топором и обработал золотым топором, чтобы построить коттедж, где я буду ухаживать за мамой и отцом. Я хочу жить с ними вечно ». Я повторяю это стихотворение снова и снова.